Около 60 % взрослого населения сталкиваются с вальгусной деформацией стопы (hallux valgus), что внешне проявляется образованием шишки на косточке большого пальца. Вследствие постоянного трения обувью нарост болит, подобрать подходящую пару становится все сложнее, а при ходьбе чувствуется постоянный дискомфорт.
В случае подтверждения диагноза и сильной деформации решением проблемы может стать операция. Ортопед-травматолог Руслан Хайрутдинов считает, что при современном развитии хирургии и выполнении всех рекомендаций можно гарантировать почти стопроцентный успех без каких-либо осложнений. Потомственный доктор работает в отделении первой травматологии областной клинической больницы под руководством заслуженного врача РФ Леонида Наумовича Полляка и уже 14 лет помогает жителям региона исправить деформацию суставов стопы и вернуть походке безболезненность и легкость.
– Руслан, почему своей специализацией вы выбрали именно хирургию стопы?
– Когда я начинал работать, понял, что это достаточно актуальная тема, потому что пациентов с деформацией стопы было огромное количество. Тогда методики в России были в зачаточном состоянии, но уже проводились первые конгрессы, приезжали европейцы. Помню, врач из Испании Мариано де Прадо в 2009 году показал, что хирургия стопы – это не что-то ужасное, а достаточно легкая операция на 20–30 минут, через несколько часов после которой пациент уже может ходить. До этого у нас были гипсы, костыли, неудовлетворительные результаты, примитивные методики, когда деформация не устранялась, а убирался лишь сам нарост. Поэтому с тех времен и идет отголосок «зачем оперировать – все равно косточка вернется снова». Но это уже давно не так.
– Из-за чего вообще растет косточка?
– Основная причина – наследственность. Есть и вторичные факторы, например ходьба на каблуках, но, опять же, это не доказано. В африканских странах, где жители вообще не ходили на каблуках, проводили исследования по поводу вальгусной деформации, и у них она все равно была.
– Какие методики для операций вы сейчас используете?
– Есть две основные. Если мы говорим про коррекцию шишки на стопе, это классическая методика – scarf-остеотомия через разрез стопы, которая сейчас во всем мире является золотым стандартом. Также мы используем малоинвазивную методику, когда операция выполняется через проколы кожи, но она подходит не всем и делается по показаниям. Мне часто задают вопрос, оперирую ли я лазером. Но такой методики не существует – это миф. Есть, кстати, и другой миф про различные шины, которые можно надеть, и стопа станет ровной. Это тоже неправда, никакого эффекта они не приносят. Возвращаясь к методикам: задача врача – работать не по какой-то конкретной, а подобрать под пациента такую, чтобы деформация была устранена, а человек остался доволен
и не чувствовал боли.
– Под какой анестезией проходят операции?
– Общая анестезия никогда не используется при операции на стопе, чаще всего мы применяем комбинированную. Если исправляем сразу две стопы, выполняется спинальная анестезия. Если одна, то проводниковая – это аналог местной, когда блокируются только нервы в бедре. Дополнительно мы обкалываем стопу в районе голеностопного сустава специальными препаратами, чтобы исключить боль в первые сутки. Потому что самая сильная боль – именно в первый день. Если использовать обычную анестезию, первые шаги будут адски болезненными, и это сразу застопорит реабилитацию. Такую комбинированную анестезию не все используют, а с ней выздоровление идет гораздо проще.
– Какой у вас процент довольных пациентов?
– 96–97 %, и это хороший результат. Конечно, всегда есть вероятность осложнений, и, если такое случается, я всегда очень тщательно все анализирую, чтобы не допустить подобного в будущем. Вдобавок важно понимать, что сама операция на стопе – не конечный результат, а лишь 50 % успеха. Оставшаяся половина –
последующая реабилитация.
– Сколько она может длиться?
– Это зависит от пациента. Если он выполняет все рекомендации, соблюдает режим, ходит в специальной обуви, то результат на 100 % будет хороший и ему хватит шести недель на восстановление, после чего он уже сможет ходить в обычной обуви. Но методики реабилитации до сих модернизируются, и мы постоянно сокращаем эти сроки. Сейчас наша основная задача – сократить этот период до трех недель.
– Сколько операций в день вы обычно проводите?
– На стопе – две-три в день, но я делаю и другие операции. У меня много пациентов с проблемами голеностопного сустава, хронической нестабильностью. Причем как среди обычных людей, так и среди профессиональных спортсменов. Я очень переживаю, когда приходит 18-летний легкоатлет из сборной России с какой-нибудь травмой, и его дальнейший успех зависит именно от успешно проведенной операции. Но когда и доктор, и пациент стараются, результат получается хороший. Все больше людей приходят с целью эстетической медицины. Одна пациентка рассказывала, что у нее был комплекс с детства, и на пляже она всегда прятала пальцы в песок. Мы помогли ей. Также приходится заниматься эндопротезированием, заменой тазобедренных суставов. По одному протезу в день я точно делаю. В общем счете за время своей практики я сделал уже более тысячи операций.
– Что вы считаете своим успехом?
– Результат, хороший результат.
– Кто должен быть доволен результатом – вы или пациент?
– И я, и пациент. А хорошим должен быть результат и косметический, и функциональный, тогда пациент будет доволен. Я же полностью удовлетворен, когда смотрю рентгеновские снимки, а там все идеально.
– Вы ездите на обучение, где узнаете об актуальных новостях в вашей сфере?
– Вообще, последние два года я сам занимался преподаванием, был инструктором на курсах по подготовке хирургов стопы голеностопного сустава. Раньше я часто ездил на разные конференции, потому что постоянно появляется что-то новое. Сейчас, конечно, таких возможностей меньше, и это все ушло в онлайн. Один из последних конгрессов, где я был офлайн, проходил в Бангкоке.
– У нас недавно вышло интервью с Александром Пуховым, который говорил, что самые интересные секции на подобных форумах – про осложнения.
– Да, это набирает обороты, благо сейчас этого никто не стесняется. Раньше была такая тенденция, что показывали только красивые картинки. Теперь это уже никому не интересно, потому что все всё умеют делать. Сложно переделывать, и одно дело – переделывать за собой, когда ты знаешь все нюансы, а другое – за своими коллегами. Например, человек поехал оперироваться в другой город и приезжает с неудовлетворительным результатом, который нужно исправлять. Я говорю своим пациентам так: «Вы можете поехать хоть куда, но, если что-то случится, ваш доктор должен находиться рядом, чтобы вы в ближайшее время могли попасть к нему на прием».
– Операции, которые вы делаете, платные?
– По-разному. Есть платные, а есть по квотам. Единственный нюанс – очередь: на сегодняшний день на бесплатную операцию идет запись на август. Но часто всем надо здесь и сейчас.
– Вспомните интересный случай из практики.
– У меня как-то была пациентка, которой было 82 года, самая возрастная за всю мою практику. Хотела прооперировать стопу. Я посмотрел и говорю: «Нет. У вас возраст, остеопороз, будет долго заживать». Через некоторое время она пришла вновь и настояла, сказав, что понимает все риски. Я спросил, зачем ей это. И она ответила, что каждый день гуляет в парке по пять километров, и при этом у нее сильно болят ноги. «Пока я хожу, я живу. Перестану ходить – умру». Я был растроган этими словами, подумал и решился. Прооперировали одну стопу, через полгода – другую. Все идеально зажило без каких-либо проблем.
Другой врач, возможно, отказал бы ей. Люди вообще часто сталкиваются с такой проблемой, как разные мнения докторов. Например, есть потребность сделать операцию сразу на двух ногах. В одной поликлинике говорят: «Вы сошли с ума!» А в другой согласятся и сделают. Скорей всего, тот, кто отказал, что-то недоговаривает и хочет провести человека по полису ОМС. А по нему оплачивается только одна стопа. И, конечно, когда пациент приходит и говорит: «Прооперируйте мне две ноги», врач сразу: «Да вы что! У вас там очень сложный случай!»
– А почему нельзя сказать, что мы по ОМС можем только одну стопу?
– Я так и говорю: «Хотите две – это будет платно. Хотите одну – могу записать вас на бесплатную операцию». А человек уже сам решает, когда ему надо – условно говоря, завтра или через полгода. Вообще, если рассмотреть ценовую политику в Челябинске, у нас одни из самых низких цен на хирургию стопы.
– А может ли государственная больница по уровню оборудования тягаться с частными?
– Ни одна частная клиника в нашем регионе по оснащению и расходным материалам даже близко не стоит с областной больницей. Все самое топовое, самое новое, самое дорогое – в нашей государственной больнице. Когда я был в Бангкоке на том конгрессе, один из стендов представлял новое оборудование. И я очень удивил коллег, когда сказал, что уже полгода работаю на таком в России.
– То есть мнение о нашей медицине как о чем-то отсталом вообще не соответствует действительности?
– Не знаю про другие специальности, но в травматологии и ортопедии Челябинск на голову выше других городов. У нас все делается любыми имплантами, любыми технологиями. Уровень очень высокий.
– С чем вы связываете свои надежды?
– Философский вопрос. Наверное, с развитием медицины, открытой и честной, чтобы это не превращалось в какой-то злой бизнес.
– Это возможно?
– Важно, чтобы все-таки доктора в первую очередь оставались людьми, оставались профессионалами, а не пытались больше продавать свои услуги. Для меня, допустим, нормально, если ко мне приходит на платный прием пациент с какой-то сложной ситуацией, и я могу не взять с него денег, еще и бесплатно прооперирую – по ОМС. Просто иногда жалко становится людей. Хотя есть и наглые личности, которые дверь с ноги открывают и считают, что им все должны, раз у них есть полис.
– А это не так?
– Наверное, людьми надо оставаться везде, особенно в больнице. Технически каждый человек с полисом может обратиться в любую больницу. Но есть один нюанс – программа маршрутизации, которая говорит о том, что жители города с пропиской в Челябинске не могут оперироваться и лежать в областной больнице, так как они прикреплены к своим районам.
– Можно открепиться и прикрепиться к вам?
– Только если в области прописаться, но это уже мошеннические схемы. К тому же с недавнего времени вы должны шесть месяцев быть прикреплены к одной поликлинике, прежде чем обратиться. А раньше пациенты действительно так делали. Поехал к тетке в Копейск, прописался. Но я не очень это люблю. Все-таки программа маршрутизации существует не зря, потому что, если «открыть ворота», областная больница захлебнется. Операции на стопе делают практически в каждой больнице, но если человек очень хочет попасть конкретно ко мне, то это возможно.