Качественное образование сегодня – не просто хорошие предметные знания. У них должна быть надстройка – критическое мышление, эмоциональный интеллект, обучаемость… «Научить учиться», а еще – сформировать целостную картину мира, конкурентоспособность, помочь определиться с профессией. При этом дать понимание, что оценка – не главное, главное – мотивация к получению знаний, обязательно – через действия, интересные по форме и содержанию. Такие задачи ставит перед собой и своими коллегами директор школы № 116 Татьяна Трапезникова. Она уверена: только так мы вырастим людей, уверенно встречающих новые вызовы. А они будут. Только вдумайтесь: сегодняшние первоклассники – выпускники 2032 года.
116-я – единственная школа в Чурилово. Еще буквально десять лет назад в ней обучались около 500 учеников. Сегодня это большой образовательный комплекс из трех учебных корпусов, в которых более 4 900 учащихся в 170 классах-комплектах. В микрорайоне пока нет ни музыкальных школ, ни учреждений дополнительного образования. Школа взяла эти функции на себя, став социокультурным центром для детей и подростков. Помимо цифрового обучения в «IT-кубе», здесь есть классы разной направленности: художественно-эстетические, где занятия музыкой и ИЗО ведут специалисты детской школы искусств, хореографические, кадетские, естественно-научные…
– Разрабатывая траекторию развития школы, мы понимали, что у родителей и детей есть разные запросы: кто-то хочет заниматься спортом, а кто-то музыкой, кто-то хочет рисовать, а кто-то увлекается робототехникой. Поэтому предложили все это в рамках внеурочной деятельности, – рассказывает Татьяна Трапезникова. – Закупали оборудование, оснащали кабинеты: музыкальные инструменты, интерактивные доски, профессиональные студии видео– и звукозаписи, где работает настоящий звукорежиссер (молодой педагог заочно учится в ГИТИСе). У нас открыт «медиахолдинг» – детей учат записывать и монтировать видео, накладывать звук. Так как все это внеурочная деятельность, она не влияет оценки, дает ребенку возможность попробовать себя в том или ином направлении.
– А в рамках учебных программ?
– Там тоже много интересного. Есть лаборатории физики, химии, естествознания, астрономии. Закупили боксы с оборудованием по заданиям ОГЭ и ЕГЭ, удобно укомплектованные по конкретным темам по физике, химии, биологии. Ведем работу с цифровыми лабораториями, позволяющими проводить исследования даже на природе. Они оснащены портативными планшетными компьютерами и необходимым набором датчиков по учебным предметам, которые не просто собирают информацию, но и анализируют данные и показывают полученные результаты, в том числе в виде графиков. Для занимательной физики – в пятом классе – есть конструкторы: ребята их собирают, проверяя законы науки, различные явления. Это дает возможность руками потрогать, глазами увидеть результат эксперимента. На информатике дети работают в том числе с квадрокоптерами, 3D-принтерами. Многие дети хотят поступать в медицинские вузы, и мы даем им возможность для подготовки: пять видов электронных микроскопов, макеты для изучения анатомии человека, манекен для практической отработки – поставить укол, например. В кабинете естествознания есть панель, позволяющая изучать солнечную систему, телескоп (настоящий, но работает только в ночное время), система сити-фермерства: высаживают растения, проводят исследования при разном уровне освещения, влажности.
– Смотрю на вас и думаю: почему есть школы плохо оборудованные, а есть хорошо?
– Нам повезло: строился новый корпус, и у нас была возможность выбора современного оборудования. Всего корпусов три (первый – 1961 года постройки), их мы тоже оснащаем за счет средств на учебные расходы. Главное – четко и поэтапно распланировать материально-техническое оснащение школы, понимать, что и для чего нужно. Так, когда мы делали актовый зал )звук, свет, управляемый с пульта), всего оборудования не было сразу, мы постепенно его докупали, садились и составляли план. Понимая, что техника дорогостоящая, брали самое необходимое, и так за три года выстроили систему.
– Хорошо, вы здорово выстроили систему материально-технического обеспечения. А преподавательский состав где берете?
– У нас много молодых специалистов. В этом году пришли семеро. Есть педагоги старой закалки – незаменимые. Да, не все умели работать с интерактивными досками, но, понимая, что это необходимо, научились. Онлайн-курсы, чтобы не отрываться от учебного процесса, институт повышения квалификации, наставничество – коллеги включились. Дистанционные уроки вели все до одного педагоги.
– У кого только нет претензий к школе: вам нужно отвечать требованиям родителей, детей, государства… И у меня вопрос: какие глобальные задачи перед вами эти три стороны ставят и что, на ваш взгляд, самое важное?
– Они ставят одну задачу – качественное образование, отличное от того, что было раньше. Сегодня это не только передача знаний ребенку. Важнее научить его учиться, потому что в быстро меняющемся мире для любого человека имеет большое значение умение перестраиваться и получать новые знания, нужные для дальнейшей жизни как профессиональной, так и бытовой. Качественное образование – это конкурентоспособность выпускника. Он должен понимать, что за стенами школы его ждет конкуренция, что не пятерка в аттестате определяет его жизнь. К тому же образование – это не только обучение, но и воспитание, формирование личности. Этого от нас ждут и государство, и родители, и дети.
– Как замотивировать ребенка? Чья это задача?
– Я уверена, что по отдельности родители и школа замотивировать ребенка не могут. Должна быть взаимная работа. Основа закладывается в семье. Но и от детского сада, от школы во многом зависит, насколько будет мотивирован ребенок. Потому что, по моему мнению, мотивированность основывается на интересе и успешности. Если мы заинтересовали ребенка, он будет учиться, но, если этот интерес не будет подкреплен успешностью, он очень быстро погаснет. Любой человек хочет быть успешным и ждет похвалы. Также должно быть понимание: а зачем мне это нужно? Когда мы учились в школе, мы думали: я не буду учить этот предмет, он мне не пригодится в жизни. Потому что не было понимания, где эти знания могут реально пригодиться. Не надо говорить: через двадцать лет ты будешь прикручивать розетку, и тебе пригодятся знания об электричестве, учи физику. Это сильно далеко и с ребенком так не работает. Надо показывать, что даст обучение в ближайшем будущем.
– Но в практической жизни большая часть знаний действительно не будет востребована. Это сейчас я понимаю, насколько важна функциональная грамотность, но не факт, что смогу объяснить это своему ребенку, потому что для него это неочевидно, так же как для меня в его годы.
– Вот почему по новым ФГОС изменились подходы к образованию. Если раньше на первом месте стояли знаниевые парадигмы – знания, умения, навыки, то сейчас акцент смещен на системно-деятельностный подход. Овладение знаниями через действие, когда перед ребенком ставят проблему и он сам пытается ее решить. Это первый шаг к функциональной грамотности. Плюс то, что у нас называется метапредметными результатами, – развитие универсальных учебных действий. То есть работать с детьми, не просто перекладывая знания из своей головы в другую, а идти через исследования, проектные методики. тогда и появляются у ребенка мотивация и понимание, для чего ему это нужно, где он это применит. Для этого у учителя сейчас большой выбор методов и форм. Необязательно работать фронтально на классе. Ребята выполняют групповые проекты, разрабатывают индивидуальные.
– Вы сказали классную вещь: пятерка – не главное. А что главное?
– Мотивация к получению знаний. Когда к нам приходит ребенок из другой школы, особенно из сельской местности, мы понимаем, что он учился в классе условно из десяти человек. С ними практически индивидуально работал учитель…
– А у вас сколько учеников в классах?
– От двадцати пяти. Тридцать, тридцать два. Самый большой класс – инженерно-технологический – 34 человека . Когда ребенок приходит в такой массовый класс, у тех, кто учился на «4» и «5», появляются тройки. Я таким детям всегда говорю: «Не надо этого бояться, у тебя идет адаптация, ты привыкаешь. Главное не то, какие оценки ты будешь получать в первый период, а то, насколько ты сам хочешь учиться, насколько ответственно относишься к учебе, задаешь ли вопросы учителю». Домашнее задание дают, чтобы закрепить знания с урока, но никто не сказал, что оно должно обязательно получиться. Это не значит, что мама должна решить. Ребенок должен прийти в класс, задать вопрос учителю, и тот, проверяя домашнюю работу, на его примере заново поясняет материал. А еще лучше, если дети, которые справились с заданием, взаимодействуя с этим ребенком и закрепляя тему, доводят его знания до нужного уровня. Я привела в пример учеников, которые приходят, потому что на них это ярко проявляется. Многие, получая оценки ниже, чем привыкли, не идут к учителю, а просят помощи у родителей либо берут готовые домашние задания (ГДЗ). Потому что есть нацеленность на оценку, а не на усвоение.
– Разве школа не нацеливает на оценку?
– Нет, поступление – это ЕГЭ, а не оценка. Баллы ЕГЭ даже в оценку не переводятся. ЕГЭ не влияет на оценку в аттестате.
– Пока дети маленькие, школа работает на ВПР, потом на ЕГЭ. И в этом бесконечном прессинге ценность знаний задвигается. Никому не интересно, что ребенок знает.
– Здесь я могу с вами поспорить. Да, мы проговариваем про ВПР, ОГЭ, ЕГЭ, но роль личности в истории никто не отменял, так же как роль учителя. Важно выстраивать систему подготовки к выпускной аттестации. Когда ребенку с начальной школы поясняют: «Сегодня мы изучаем эту тему, она станет фундаментом в решении такого-то задания на ЕГЭ», то ребенок на протяжении всех лет не боится ЕГЭ, а знает, что новая тема станет его «кусочком». Ребенок понимает, что он по крупинке набирает себе сундучок знаний и компетенций, которые ему будут нужны на экзамене.
– Эффективность учителя оценивается по тому, как пишут ВПР и ЕГЭ его ученики?
– Как такового рейтинга учителей, влияния результатов ВПР или ЕГЭ на заработную плату учителя нет.
– А может учитель поставить двойку за год?
– Может.
– Его не накажут за это?
– Нет. Но я задам вопрос: «А что вы сделали, чтобы этот ученик усвоил базовый уровень знаний?» Ребенок может быть неуспешен не потому, что не хочет, а потому, что не может. Бывают дети с ограниченными возможностями здоровья – с ними работают психологи, логопеды, учителя, у которых адаптированная образовательная программа и критерии оценивания. Многое зависит от семьи. Может быть, ребенок не может делать домашние задания. Может, он в беде и нужна помощь. Такие семьи у нас, к сожалению, есть. А если ребенок не хочет учиться, то какая работа с ним была проведена, чтобы он почувствовал свою успешность, имел возможность получить интересующие его знания? Всегда можно нащупать тот участок, который ребенку интересен, и на нем сыграть. Я много лет работала замом по воспитательной работе и знаю, что с любым хулиганом, стоящим на учете, можно договориться. Важно разговаривать с ним, как и с любым ребенком. Если он чувствует, что учитель отдает душу, что ему не все равно, то откликнется рано или поздно.
– Часто приводят в пример зарубежные школы, где вообще не ставят отметки. Как вы к этому относитесь?
– Отметка должна быть. Это лакмусовая бумажка, обратная связь. Несколько лет назад мы перешли на другую систему оценивания – средневзвешенный балл.
– Что это?
– Как было раньше? Отметка за четверть – это среднее арифметическое всех отметок ребенка. Если у него стоят «3» и «5», то идет округление в пользу ребенка. Что обычно делают нацеленные на оценки родители и дети? Ребенок всю четверть не напрягается, может наполучать троек, а к концу активизируется, начинает усиленно бегать, брать рефераты. Это делают и отличники, у которых выходит четверка, и двоечники, чтобы дотянуть до тройки. Или другой пример: ребенок набирает хорошую оценку за счет домашних работ. С родителями сделали, принесли, просят поставить отметку в журнал: «5», «5», «5». Контрольная работа – «3». Или вообще неожиданно заболевают именно в день контрольной. В результате к концу четверти мы имеем хорошее среднее арифметическое. Ни в первом, ни во втором случае отметка – не показатель результата. Что такое средневзвешенный балл? У каждого вида работ есть свой вес. Домашнее задание – 10 баллов, контрольная – 50. В конце четверти при в общем-то неплохих отметках («3», «5», «4») может выйти тройка, потому что «3» была именно за контрольную работу, а не за домашние задания, сделанные с родителями или списанные с ГДЗ. Первое время было сложно.
– Я думаю, многие родители были злы.
– Да. Мы объясняли на собраниях разницу. Потом родители втянулись. Никто ведь не запрещает пересдать работу. Мы считаем, что отметка за контрольную – не приговор, а информация к размышлению. Если ученик плохо усвоил тему, зачем тянуть пробел дальше? Его надо устранить. Соответственно, если ребенок доучивает, приходит на допзанятия, почему не дать возможность показать знания?
– А у учителя есть время и силы вникать в каждого ученика?
– Большая нагрузка – актуальная проблема в школах. Не хватает учителей математики, русского, иностранного языков, химии. Но сейчас нам в помощь электронные системы. Цифровизация образования – классная вещь. Например, электронный журнал помогает анализировать информацию. Когда я работала учителем начальных классов, делала цветные таблицы: выписывала каждого ребенка, отмечала по каждой теме и наглядно видела, у кого и что «западает». Сейчас это автоматизировано. Ровно то, что я когда-то рисовала, выдает система.
– Одна из моих претензий к школе – большая зацикленность на теоретических знаниях. Мне близки русский язык и литература. И я вижу, какие объемы текстов даются. Правила, которые можно изложить в двух-трех предложениях, длиннее в два раза. И их нужно выучить. Зачем? Это размазывание информации, потеря времени. Чтобы научиться грамотно писать, нужно писать.
– Согласна. Может быть, со мной поспорят многие учителя, но я никогда не спрашивала правило дословно. Зазубривание – это не есть понимание. Для меня всегда было важнее, чтобы ребенок понял суть правила и мог выбрать орфограмму, если мы говорим о русском языке. Тут творчество учителя и проявляется – насколько он учит детей уметь применять правило. Я бы шла от обратного, когда даешь детям материал и возможность подумать, порыться в нем и самим понять: ага, здесь безударная гласная, здесь парная согласная, а здесь «жи-ши». И вспоминаем, какое правило мы применяем. Тогда идет связка между теорией и практикой. Тогда у детей развиваются орфографическая зоркость, фонематический слух. То же самое – по математике. Да, мы можем выучить правило, но, если я напишу пример с ошибкой и дети ее найдут, а чтобы доказать, что я ошиблась, скажут, пусть и своими словами, правило, – это результат.
– Вы ведете статистику, сколько процентов ваших выпускников поступают и куда?
– Обязательно. Из выпускников последних двух лет порядка 90 % поступили в вузы. Оставшиеся 10 % просто не захотели: кто-то выбрал колледж, кто-то пошел в армию. К сожалению, дети не всегда поступают туда, куда хотят, из-за неравномерного количества бюджетных мест. Порой нашим детям проще поступить в Москву или Санкт-Петербург: там больше бюджетных мест, чем у нас. Порой проходной балл по ЕГЭ не такой, как хотелось бы, тогда идет выбор профильных вузов в других городах. Но большинство наших учеников поступают туда, куда хотят: в МГИМО, часто – в медицинскую академию, хотя челябинская более строгая и трудная к поступлению, чем другие медвузы.
– То есть ваш кабинет с анатомическими манекенами делает свое дело?
– Считаю, да. Мы ведем серьезную работу, чтобы создать условия для поступления в вузы. Сейчас ФГОС среднего общего образования дают нам свободу в преподавании, дети выбирают предметы, и мы идем по пути формирования индивидуальных учебных планов.
– А если ученик ошибся?
– Поэтому мы готовим их к этому выбору до девятого класса. Именно отсюда появилась идея специализированных классов, когда дети в рамках внеурочной деятельности пробуют себя в том или ином направлении. У нас был горький опыт, когда ребенок в одиннадцатом классе пришел и сказал: «Я не хочу физмат, мне нужен соцэконом». А он не учил ни экономику, ни право. Просто обществознание на базовом уровне. Соответственно, были приложены усилия и родителями, и нами, и репетитор у него был, что скрывать. Но эта ситуация нам подсказала, что надо подводить детей к выбору как можно раньше. Сейчас редко кто – один-два человека, и то вызывающие большое удивление, – не знают, куда будут поступать.
– Какие цели ставите перед собой?
– Развитие школы. В этом нам помогают и глава района Юрий Викторович Кузнецов, и Михаил Борисович Видгоф. Я всегда откровенно говорю, что это друзья, партнеры, помощники, без которых нам было бы трудно. Вместе нам удалось сделать школу социально-досуговым центром микрорайона. На корте, который нам установила группа компаний «Бовид», смех не смолкает до позднего вечера: люди катаются на коньках, в сквере, благоустроенном администрацией, гуляют и дети, и взрослые. Жители получили пространство для отдыха всей семьей. Если говорить об учебном процессе, я хочу, чтобы школа стала многопрофильной, чтобы каждый ребенок мог найти здесь ту нишу, которая ему интересна, в которой он успешен и которая позволит ему развиваться. И это, пожалуй, самое главное. тогда и качество образования, и уровень воспитанности наших детей, и все сопутствующее приложатся.